Имя: Luze Crosszeria / Луиз Кроссзерия
Дюра: Опаст
Оружие: Двуручный меч
От вас: только написание пробного поста в данной теме
Тема поста: Последние несколько дней из жизни вашего персонажа
От нас: Готовый аватар и полноценный отыгрыш
Luze Crosszeria
Сообщений 1 страница 3 из 3
Поделиться12013-11-17 16:47:41
Поделиться22013-12-11 22:11:00
Гладкая монета, бледно посвёркивающая в тусклом освещении, кувырками описывающая изгиб каждого пальца. Холодный гладкий металл, остриём вонзившийся в собственное тело, осознание единственного теплившегося чувства – неосознанного животного гнева. Холод, сковавший по рукам и ногам, кровь, тонкими струями стекающая с клыков. Запах человеческой кожи. Лишает рассудка, сводит с ума. Этот запах во всём. В глазах, в жестах, в голосе. По большей части дремлющий, но вырывающийся изнутри. Но Луиз чуял его. Видел насквозь. Даже сейчас, глядя исподтишка, скрываясь в тени занавешенных штор. Вереницу мыслей прервала очередная словесная перепалка между новоиспечённым Опастом, которому не мешало преподать пару уроков этикета и ни на грамм от него не отстающего багрового дьявола. Этот шум раздражает, угнетает. Мешает мыслить. Озабоченная леди – туда же. Гнев, который необходимо контролировать. Незаметный и смазанный, ничем не выдающий себя на равнодушном почти безжизненном бледном лице. Разочарование в силу того, что его окружение – не свечи, ровными порывами пляшущие в старинных канделябрах, что одним дуновением можно затушить, уничтожить, изжить.
- Что произошло тогда, Рейга? – голос нейтральный и ровный, но тихий, при этом будто сконцентрировал вокруг себя тишину. Это беспокоило Луиза уже давно, с той самой ночи, когда он встретился с братом, если это отродье ещё можно было так называть. Его беспокоил именно Рейга, не брат, достойный смерти больше, уем кто-либо другой.
-Что ты имеешь в виду? Силуэт , утопленный в бархате кресла, вяло откликнувшись, сделал нарочито-фальшивый заинтересованный вид. Шаг в его сторону, и ещё один, медленный и подчёркнутый, служивший преддверием к серьёзности темы.
- Между тобой и Божественным Светом. Ледяной взор, окрашенный этюдом в пурпурных тонах столкнулся с другим, глядящим вникуда, иссиня чёрным, но отливающей серебром. Как сама тьма... Всеобъемлющая. Беспросветная. Обволакивающая и пульсирующая, сжимающая глотку в тиски, не дающая дышать, всасывающая каждое ощущение, вбирающая в себя тревогу и любой степени боль, всякую существующую мысль. Тьма, даровать которую способна одна только смерть. Тьма, в смехотворную пародию которой проваливаешься, прикрыв глаза, погрузившись в тёмную воду, опорожнив лёгкие, бившись в агонии от телесных судорог. Охотник или добыча? Быть может, и тот и другой? Глаза Рейги закрылись. Что он прячет в них. А может, кого? - Можешь не отвечать. Я видел сомненье в твоих глазах. – слова, тщательно подбираемые Дюрой не были не угрозой, ни даже простой констатацией факта. Это было что-то вроде сопереживания. В некотором уплощённом смысле, ведь чувство это по природе своей было Луизу не знакомо. -Когда ты приказал Генералам отступить, они ослушались тебя. Твоё положение под угрозой.
- Знаю. Дюры не самого лучшего мнения обо мне. Полукровка в чьих жилах течёт кровь человека. Гио отвёл глаза. Луиз, ожидавший, что его вопросы как минимум приведут Охотника в удивление, а как максимум в гнев, был всё ж готов к прямолинейному смирению. Но знал ли он, что чувствовал Рейга, понимал ли, что чувствует? Приближённо. Весь этот спектакль, сотканный из неожиданной откровенности был задуман, как маленькая проверка собственных ощущений, а они Луиза подвели только один раз: всего навсего каких-то тысячу лет назад он ни за чтобы не поверил, что его родной брат, оплот его восхищения и надежд на возвращение клану чистого имени, гордого и могущественного, какого заслуживает, фаворит самого Владыки, предаст всё, ради чего сам Луиз готов был отдать жизнь; что Лука оставит его одного кровью из собственной плотью вырывать клеймо грешника. То самое, что сейчас жгло его плечо.
- Они не признают тебя. – обнажённая истина с горьким итогом, пальцы скользнули по запястью, задирая белый рукав выше и выше.- Равно как и меня. На оголённом плече один за другим зазияли два чёрных креста, креста “Зесс”. Возможно, Рейга этого не осознавал, но у них общего, чем может показаться на первый взгляд. -Потому что я несу клеймо грешников. Никто не воспринимает меня всерьёз, я – изгой, не имеющий права называть себя Дюра. Два брата, два близнеца, ходили слухи, что два демоны были одним единым. Но было то, чем Луиз отличался от Луки. Этого не увидит и не заметит никто. Беспощадность. Не только в глазах. Это была его истинная сущность, истинное лицо, без той маски равнодушия и безразличности, выставленной напоказ. - Вот почему я способен понять тебя. Клеймо снова зажгшло. Стремительно спустив рукава, Луиз засунул руку в карман, ощущения, мерзкие и неуютные, не достойные Тёмного Генерала.
Изгой? – такой реакции Луиз не мог предугадать. Искренность и удивление в купе с невежеством и непредусмотрительностью. Призвать кота в мешке, или Рейга не так прост и слаб, как казалось бы. - Луиз, в твоей жизни был кто-то, кто в тебя верил? Опаст не затушевался от промелькнувшего силуэта, чёрного как смоль, в котором он узрел почти что своё отражение в мельчайших деталях, кроме одной сущей мелочи: цвета глаз. И не дрогнуло ни сердце, ни взгляд, ни уголки губ. Ему не было дела до предателя. С ним он расквитается позже. Всему своё время. - Всё с тобой ясно.- Рейга вновь отвёл взгляд. -Жил-был мальчик, у него был один-единственный друг. И желал он растопить каменное сердце этого мальчика, заполнить его жизнь надеждой, пустую и бессмысленную с самого рождения.
- Так злой рок в том, что человек, о котором ты говоришь – сейчас наш общий враг? – вот так, издалека и постепенно, но почти напрямик, срезав углы для отступления, Дюра подобрался к щепетильной теме. Но Рейга, пусть даже будучи тенью себя прежнего, не был бы столь великим, поддавшись на откровенную провокацию.
- Это моё “сомненье” временно. Когда пробуждение Рейги Гио окончится, моё пробуждение, я избавлюсь от всех этих ничтожных чувств и воспоминаний! – твёрдость, обречённость и гнев, приправленные беспощадностью. Глаза Рейги расширились, намереваясь вылезти из орбит, голос стал резким и деспотичным, кровь запульсировала по виску. Он готов был убить. Удовлетворение. Вот каким должен быть тот, кто осмелился взять под контроль такую мощь... - И если понадобиться убить Божественный Свет – моя рука не дрогнет!
- Если это правда – это просто отлично. Финальный аккорд, чья роль оказалась притворной, и послужила мостиком к логической развязке этого накалившегося диалога.
- Что именно? Он ничего не понял или не понял всего?
- Рейга. – шаг в направлении застывшего силуэта, рокотом эха разрезавший тишину, - Ты до сих пор этого не понял? – угрожающие нотки пробежались по вызывающей интонации. - Я видел это. – ещё один шаг, сравнявший в одну линию Опаста с Охотником. - То, как ты говорил с Божественным Светом совсем не так, как ты обращаешься к нам. - взгляд свысока, отдающий беспощадным равнодушием, долей высокомерия. Ещё один шаг, просчитанный, прежде чем оставить “хозяина” позади. - Ты произнёс “Я” в точности как человек. Это у тебя внутри... Чтобы повернуть голову и произнести, как можно ближе, яснее, доступнее, почти на ушко, потому что следующие слова должны были быть услышаны. - Так ты уверен, что в тебе ничего не осталось от Канаты Вакамии? Ведь Луиз не хотел, чтобы их планы были разрушены. И не важно, что оставляя Рейгу позади, он не видел выражение его лица. Он чуял это, он ощущал и впитывал- осознание единственного теплившегося чувства, охватившего Рейгу Гио – неосознанного животного страха перед собственной сущностью. Страха, на который способен только человек.
Поделиться32013-12-11 22:24:46
У меня нет слов.
ПРИНЯТ
Заполняй отношение, дополнения и исходник в мастерсую аватар
Приятной игры и добро пожаловать к нам брат.